Сегодня скромный, подтянутый, немногословный Геннадий Владимирович ЮШКЕВИЧ, ветеран и участник Великой Отечественной войны. А в 1944 году он был 15-летним разведчиком группы «Джек», действовавшей в 1944 году в Восточной Пруссии...
Павел Крылатых, Наполеон Ридевский, Зинаида Бардышева, Иосиф Зварика, Иван Мельников, Анна Морозова, Иван Овчаров, Николай Шпаков, Иван Целиков, Геннадий Юшкевич. Все они - бойцы разведгруппы «Джек», заброшенной в Восточную Пруссию ночью 27 июля 1944 года.
Разведчики, которые продержались в этой провинции Германии месяц, считались долгожителями. «Увидеть Пруссию и… умереть» через несколько часов, дней или недель - такой была судьба разведчиков большинства установленных к настоящему времени 126-и разведдиверсионных групп и специальных формирований, действовавших в период подготовки и проведения Восточно-Прусской операции.
Разведывательная группа «Джек», неся потери, результативно действовала в течение 5 месяцев!
Вернулись с задания только трое, хотя по всем канонам должны были погибнуть. Ивана Целикова и Наполеона Ридевского уже нет в живых. Последний из группы «Джек» Геннадий Владимирович Юшкевич живёт в Минске.
К лету 1941 года Геннадий Юшкевич, окончив шестой класс 17-й минской средней школы и три курса музыкальной школы по классу виолончели, жил ожиданием поездки в пионерлагерь.
Учеба в школе давалась легко, да и музыкальные педагоги возлагали на Генку немалые надежды. Но так как этот инструмент был ему не люб, он попутно занимался баяном в минском дворце пионеров, который был для него вторым домом и школой жизни. Он с увлечением посещал спортивный и танцевальный, слесарный и столярный кружки - всё хотелось постичь, всё хотелось познать, всё хотелось уметь.
При дворце пионеров прошёл все оборонные кружки и с гордостью носил на груди значки «ЮВС» (юный ворошиловский стрелок), «ПВХО» (противохимическая оборона), «БГСО» (будь готов к санитарной обороне).
В предвоенные годы это было и серьёзно, и почётно. А вот за строптивость, за дерзость, острый язык и другие «колючки» своего характера приятели называли его «Ёжиком». Потом это прозвище станет его официальным псевдонимом в разведгруппах «Чайка» и «Джек».
Воспитывался и рос Генка вместе с сестрой Юлей в интеллигентной семье. Мама до революции была балериной. Жила и танцевала в Крыму, в Воронцовском дворце. После окончания Гражданской войны семья подалась подальше от голода, в Минск, где Елизавета Константиновна повстречалась со своим будущим супругом Владимиром Андреевичем.
После рождения детей, будучи человеком образованным, работала в Наркомпросе БССР, инспектировала детские дома, была секретарем у наркома просвещения Е. Ураловой. 24 июня 1941 года на крыше Дома правительства бывшая балерина тушила зажигательные бомбы. В то утро к ней подошла Е. Уралова: «Елизавета Константиновна, вы уж тут подежурьте немножко, а я скоро...». Но обратно нарком вернулась только в 1944-м...
Отец Геннадия, выпускник первого потока медфака Белорусского госуниверситета, был военным врачом, хирургом. В 1939 году участвовал в походе в Западную Белоруссию, воевал во время финской кампании.
В Великую Отечественную его часть попала под Бобруйском в окружение, кадровые военные перешли на положение партизан и до самого освобождения сражались в Полесье. Владимир Андреевич возглавлял госпиталь Наровлянской партизанской бригады № 27 имени Кирова.
После войны, в 1946 году, по навету был репрессирован и провёл под следствием около года, после чего последовало освобождение. В 1947 году нашёл сына в Минске. Ушёл из жизни Владимир Андреевич в возрасте 95 лет незадолго до чернобыльской трагедии.
Немногим старше своего брата была и семиклассница Юля Юшкевич. С первых дней оккупации отважная 14-летняя школьница ушла в минское подполье: снабжала партизан оружием, боеприпасами, медикаментами. Потом стала разведчицей одного из отрядов партизанской бригады имени Чкалова, что действовала под Заславлем. Сегодня Юлия Владимировна живёт во Владимире.
28 июня 1941 года на улицах Минска появились первые немецкие танки. А с оккупацией начался и «новый порядок». Пошли аресты и казни советских патриотов. Виселицами был уставлен весь город. В сентябре прямо на улице гестаповцы схватили и Елизавету Константиновну - участницу минского подполья, а 26 октября она была казнена. Незадолго до этого из тюрьмы ей удалось передать записку на клочке газеты: «Сыночек, если можешь, помоги хлебом и передай что-нибудь тёпленькое».
К тому времени Гена под другой фамилией уже был пристроен в детдом № 4, где работала воспитательницей мамина знакомая. Предвидя смертельный риск работы в подполье и с целью обезопасить детей, Елизавета Константиновна пристроила жить дочь Юлю у молоденькой сотрудницы по прежней работе, а сына - в детдом. Записка мамы по ошибке попала к директору детдома, пособнику оккупантов, а не к воспитательнице Вере Андреевне. Ночью та помогла мальчику бежать. На следующий день, после исчезновения «Ёжика», Веру Андреевну арестовали.
Осень и зиму подросток перебился у довоенных соседей, друзей мамы, а в марте 1942 года с их помощью Генка оказался у соседской родни в деревне Сеннице, под Минском. Но мечтал «Ёжик» не корову пасти и зарабатывать на жизнь игрой на гармонике, а попасть в лес к партизанам.
У 13-летнего мальчишки был личный счёт к фашистам. Окрепнув за лето и осень, ранним ноябрьским утром он отправляется в сторону Негорелого. К концу второго дня Гена прибыл в район Станьковского леса, вотчины партизан, и завернул в первую от леса деревню Ляховичи. Здесь он и начал жить в доме солдатки с двумя малолетними детьми. Подросток не гнушался никакой работы. Научился плотничать, молотить цепом зерно, крыть крыши соломой. Весной и летом работал в поле.
Нелёгкий крестьянский труд закалял, наливал тело силой. Но за всей этой работой скрывалось главное. Почти с первых дней пребывания в деревне он стал партизанским связным.
Однажды вечером на сельской улице с мальчиком поравнялась повозка. Людей с ружьями рассмешило, когда худенький паренёк поинтересовался, не партизаны ли они и не возьмут ли его в отряд. «До винтовки не дорос, а туда же», - посмеялись они. Но после рассказа о казнённой матери смех поутих. При повторной встрече Генке уже сказали, чтобы никуда из деревни не уходил: будут давать поручения. В те дни Гена познакомился с Наполеоном Ридевским, ставшим другом на всю жизнь.
Позже Геннадий узнает, что повстречался он с разведчиками группы «Чайка» разведотдела штаба Западного фронта. В июне 1942 года командир группы Михаил Минаков вместе с радистом Виктором Путято и разведчицей Анной Хромовой были заброшены сюда на парашютах. Главная задача - взять под жёсткий контроль коммуникации врага на участке Барановичи - Минск.
Занималась группа «Чайка» и разведкой мест дислокации, состава и вооружения немецких частей, а также добыванием секретных документов вермахта. Источником сведений была широкая агентурная сеть из числа простых граждан-патриотов. Вела группа и диверсионную работу.
В числе связных оказался и «Ёжик», которому приходилось ходить в Минск, Дзержинск, Негорелое, Станьково. Был проводником, курьером, добывал для разведгруппы необходимые вещи и снаряжение, соблюдая при этом дисциплину, конспирацию, проявляя находчивость и смекалку.
А в ноябре 1943 года пареньку объявили, чтобы искал себе оружие, - возьмут в отряд. Пришлось Генке свою гармонь обменять на затвор от карабина, к нему лесные умельцы подобрали ствол и сделали ложе с прикладом. Михаил Минаков объяснил новоиспеченному партизану его обязанности. «Ёжик» ко всему присматривался, всё подмечал, быстро осваивался, а опыт приходил с делами. Сначала помогал у костра, потом по просьбе радиста переписывал столбцы цифр радиограмм.
Затем подростка стали привлекать к сбору сведений о передвижениях вражеских войск по железной дороге, установлению фамилий полицаев, проведению засад и диверсий…
В минуты отдыха с «Ёжиком» занималась Аня Хромова, в основном по письму и грамматике, Виктор Путято учил основам радиодела и математики, Володя Вашкевич и Наполеон Ридевский - премудростям разведчика, а Борис Ципушкин - подрывному делу. Учили не по книгам, живыми примерами, своими характерами и личными качествами. Может быть, именно потому, что учили хорошо, Генка однажды сумел отбиться от трёх взрослых полицаев и уйти живым.
К тому времени группа пополнилась новой радисткой и двумя разведчиками. Одним из них был Павел Крылатых, который позже возглавил разведгруппу «Джек».
Тогда немцы уже предчувствовали свой скорый конец, что сказывалось и на их настроении. Когда Генка на коне скакал мимо немецкого гарнизона под Уздой, по нему не стреляли, а приветливо махали руками, крича: «Гутен морген, кляйне партизан!». А маленький партизан доставлял из Дзержинска сводки, которые передавались за линию фронта…
Вместе с армейскими подразделениями бойцы группы «Чайка» принимали участие в освобождении городов Узда и Дзержинск Минской области. Часть из них осталась в Дзержинске, где нужно было налаживать мирную жизнь, а Павел Крылатых, Наполеон Ридевский, Иосиф Зварика, Владимир Михалевич, Виктор Путято, Анна Хромова, Гена Юшкевич вместе с командиром группы Михаилом Минаковым на попутках отправились в Смоленск, в разведотдел штаба 3-го Белорусского фронта.
Генке тогда шёл 15-й год. В разведотделе несовершеннолетнему бойцу предложили пойти на курсы киномехаников, от чего он отказался. С трудом уговорили продолжить службу в зенитной батарее, и в сопровождении представителя из обкома комсомола направили «Ёжика» в ближайшую часть.
…Шагавшего по одной из улиц разрушенного Смоленска Генку окликнули из проезжавшей мимо полуторки. В кузове - ребята, с которыми он партизанил: Павел Крылатых, Наполеон Ридевский, Иосиф Зварика. С ними несколько незнакомых парней и две девушки. Долго не думая, Генка догнал машину и перемахнул через борт. Доехав до железнодорожного вокзала, который лежал в руинах, разведчики разместились в товарном поезде, направлявшемся в Минск. В столице пересадка на другой товарный поезд, который двигался в сторону Молодечно и дальше - к фронту.
При подъезде к станции Залесье, Павел Крылатых предупредил, что машинист сбавит скорость, а всем надлежит прыгать на ходу. «Десантирование» прошло благополучно, и группа направилась к деревне, где находились представители разведотдела штаба фронта.
Начальники, запретившие воевать подростку, были немало удивлены, когда увидели его снова. Павел Крылатых заступился за юношу и начал убеждать, что Гена за два года в группе «Чайка» приобрёл боевой опыт, знает подрывное дело, умеет обращаться с оружием, смелый и решительный, имеет хорошую память и быструю реакцию, достаточно неплохо владеет немецким языком. Павел Крылатых всё-таки их убедил в целесообразности включения «Ёжика» в состав разведгруппы. Геннадий заполнил необходимые бланки, в автобиографии накинул себе пару лет и был сфотографирован для личного дела. Так «Ёжик» стал десятым в группе «Джек».
Группа состояла из бывших партизан с большим опытом диверсионной и разведывательной работы. Среди них были две радистки - москвичка Зина Бардышева, уже побывавшая в тылу врага, и смоленская девушка Аня Морозова, почти два года руководившая интернациональным советско-польско-чешским подпольем на Сещинской авиабазе в Брянской области.
Всех переодели в гражданские шевиотовые костюмы. Раздали кепки, кирзовые сапоги, автоматы ППШ с боекомплектом, пистолеты ТТ (кроме Генки), финские ножи, провизию и по две гранаты Ф-1. А потом был прощальный ужин с пожеланиями скорого возвращения. Разговор шел о паре месяцев, однако осенью 1944 года наступление советских войск было отложено, и разведчикам пришлось «немного» задержаться.
После ужина разведчики выехали на полевой аэродром. Краткий инструктаж о порядке десантирования, напутственные слова генерала Алёшина и посадка в «Дуглас». Бойцам группы «Джек» доверили одним из первых вступить на землю врага.
Восточная Пруссия была адом для разведчиков. Здесь, возле Растенбурга (ныне - польский Кентшин), располагалась ставка Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»), где за неделю до высадки группы «Джек» было совершено покушение на фюрера. Регион находился под личным контролем Гиммлера. Ни один самолёт не мог залететь незамеченным, любой выход в эфир сразу пеленговался, а на земле парашютистов ждали специальные команды охотников с собаками, полиция, полевая жандармерия, фольксштурмовцы, гитлерюгенд...
Не стоило рассчитывать и на местных жителей. Из двухмиллионного населения Восточной Пруссии слишком многие были убеждёнными сторонниками Гитлера. Под воздействием пропаганды жители панически боялись «сталинских бандитов». И при малейшем подозрении сообщали «куда следует». Тем более, что карой за сокрытие подобной информации была смерть.
Наконец, прусский ландшафт - крайне неподходящий для ведения разведки. Леса больше похожи на парки, без подлеска, чуть ли не метлой выметенные, поделённые просеками на участки. Но и таких «лесов» было мало. А открытые пространства пересекало множество рек, ручьёв, каналов. Мосты же, как правило, круглосуточно охранялись. Кроме того, даже к удалённым хуторам-фольваркам, зачастую, была проведена телефонная связь. Так что уже через час-полтора самый отдалённый район провинции мог быть оцеплен…
Группу «Джек» забросили глубокой ночью 27 июля 1944 года. Собрались быстро, все приземлились кучно, но вот и первая проблема - четыре парашюта крепко зацепились за кроны мачтовых сосен, что явно будет демаскировать высадку разведчиков. Не удалось отыскать и контейнерные тюки с дополнительными продуктами, боеприпасами и запасными батареями для рации.
Главная задача, поставленная группе, - установить контроль за железнодорожными перевозками от Кенигсберга к Инстербургу (ныне - Черняховск) и Тильзиту (Советск), вести разведку наличия и состояния оборонительных рубежей, выявлять сосредоточение войск, техники, вооружения, горючего и других видов снабжения, систематически захватывать «языков».
«Режим дня» был таким: собрали сведения, передали их в Центр, затем - облава, многочасовой уход от погони. И снова: сбор сведений, сеанс радиосвязи, облава...
С 30 июля группа уже в составе 9 человек во главе с лейтенантом Н. А. Шпаковым ‒ первый командир капитан П. А. Крылатых («Джек») ночью был убит прямым попаданием пули в сердце из засады противника. Тело вынесли, но похоронить не успели ‒ началась облава. Пистолет погибшего отдали Генке.
Вскоре у разведчиков кончились продукты. Порой по трое суток не удавалось ничего перехватить, голодали. Да что голодали - даже напиться нередко могли лишь из луж. О помывке и речи не было. Потом пришла осень, начались дожди, стало холодно. Спали на земле. И одежда всё та же - летняя, перепревшая, со вшами. А в группе были и девушки. Однако, вопреки всему, люди продолжали выполнять задание, и позывной «Джек» снова и снова звучал в эфире.
Действуя в тылу врага, юный разведчик Юшкевич не раз проявлял мужество, отвагу и оправданную дерзость, о чём дважды в сентябре было доложено радиограммами в Центр.
Группа продолжала нести потери. 12 сентября разведчик Иосиф Иванович Зварика («Морж») во время облавы был убит. Его тело немцы повесили на дереве вниз головой, прикрепив табличку с надписью по-немецки: «Так будет с каждым из вас».
Ночью 28 сентября лейтенант Николай Андреевич Шпаков («Ёж») пропал без вести, когда разведгруппа отрывалась от засады (впоследствии станет известно, что 30 сентября он соединился с разведгруппой «Атаман», в составе которой и погибнет).
Тогда же получил серьёзную травму колена переводчик Наполеон Ридевский. По неписаному закону, который ещё называли законом совести, любой тяжело раненный разведчик должен был принять последний бой и не даться врагу живым, или чтобы не быть обузой для товарищей, добровольно уйти из жизни. Но травма - не ранение, как быть с Наполеоном? Очередной командир сержант Иван Иванович Мельников («Крот») предлагает вариант: кому-то остаться с Ридевским и помочь ему добраться до «2-го почтового ящика» (условного места, где отбившиеся от группы могли оставить весточку, дождаться остальных). Но все понимали, что остаться с Ридевским, значит, остаться с ним навсегда.
Вот как об этом в своём отчёте впоследствии написал он сам: «...Будучи не в состоянии передвигаться, я позвал на помощь товарищей. И они пришли. Вынесли меня в менее опасную зону, оказали помощь. Ребята задумались: что делать дальше? Ведь задание превыше всего, и поэтому меня решили оставить. Мельников спросил: «Кто останется с ним?». Генка Юшкевич сказал: «Я останусь». Потому что мы были друзьями ещё по Белоруссии. Пятнадцатилетний Геннадий Юшкевич добровольно вызвался разделить мою заведомо нелёгкую судьбу. Мы наметили пункт встречи с группой - близ болота у деревни Линденгорст...»
Разведчики красноармейцы Г. В. Юшкевич и Н. Ф. Ридевский, на основании радиограммы командира группы «Джек», разведотделом штаба фронта с 1 октября 1944 года исключаются из списков группы как пропавшие без вести.
Теперь в группе осталось пять человек, включая двух девушек-радисток, но выполнение задач командования продолжается.
12 ноября 1944 года четвёртым и последним командиром группы «Джек» был десантирован лейтенант Анатолий Алексеевич Моржин («Толя», «Гладиатор»). Через несколько дней он радирует: «Все члены группы ‒ это не люди, а тени. За последние недели они настолько изголодались, промёрзли и продрогли в своей летней экипировке, что у них нет сил держать автоматы. Все сильно простужены. Одежда перепрела. Патронов осталось по 30 штук. Просим сбросить груз, разрешить выход в Польшу. Иначе все погибнем»
Из ответа Центра командиру группы «Гладиатору»: «Погода нелётная. Груз сбросить не можем. Вам разрешается выход в Польшу. Примите все меры к сохранению людей».
20 ноября разведчик красноармеец Иван Семёнович Овчаров (в группе его звали «Иваном-вторым» или «Иваном Чёрным») погибает во время боестолкновения с гитлеровским патрулём.
29 ноября разведчик красноармеец Иван Андреевич Целиков («Ворон») во время очередной облавы был отсечён от остатка группы. Об этом он написал так: «Я выжил, пройдя неимоверные трудности. Около месяца жил, как дикобраз, питался дубовой корой. В лесу дождался наших…»
В середине-конце декабря группа «Джек», при содействии польских патриотов, обосновалась в лесной землянке в 12 км от города Мышинец и вела разведку Млавского укрепрайона.
27 декабря землянка, в которой находились разведчики, была обнаружена и окружена карателями. Завязался бой. Получив тяжёлое ранение в грудь, старшина Зинаида Михайловна Бардышева («Сойка») сказала Анне Морозовой: «Если сможешь, скажи маме, что я сделала всё, что смогла, умерла хорошо» и застрелилась, чтобы не быть обузой для товарищей, решивших прорываться с боем.
Лейтенант Анатолий Моржин и сержант Иван Мельников тоже были ранены и уходили, отстреливаясь, в одну сторону (пропали без вести), а сержант Анна Морозова ‒ в другую. Трое суток она блуждала в лесу, пока не встретилась с разведчиками гвардии капитана Черных (группа разведотдела штаба 2-го Белорусского фронта). 30 декабря, после доклада в Центр, Морозова ещё трижды выходила в эфир, передавая разведывательную информацию.
Утром 31 декабря 1944 года находясь в составе совместного советско-польского подразделения (разведгруппа гвардии капитана Черных и Мышинецкий польский партизанский отряд поручика Игнация Седлика; всего - 24 бойца) при очередной облаве эсесовцев сержант А. А. Морозова («Лебедь») ранена - разрывной пулей было раздроблено запястье левой руки. Находившиеся рядом польские партизаны, забрав её рацию, помогли добраться до деревни Дзечево.
Не желая подвергать риску жизнь польских крестьян, Аня Морозова наотрез отказалась укрыться в одном из домов и последовала с партизанами в глубину леса. Поскольку раненая уже не могла передвигаться самостоятельно, польские партизаны с помощью двух стариков-смолокуров укрыли её в лозняке, пообещав вернуться.
Спустя непродолжительное время местонахождение разведчицы обнаружили эсесовцы. Свидетелем героической гибели сержанта Анны Афанасьевны Морозовой днём 31 декабря 1944 года стал один из тех смолокуров - Павел Янковский, прятавшийся в болоте. Он рассказал, что его напарник был обнаружен эсесовцами и тут же расстрелян, а на место расположения Морозовой карателей вывели две служебные собаки. Выстрелами из пистолета девушка уничтожила трёх фашистов, а осколками брошенной ею гранаты были ранены обе собаки. Дождавшись, когда фашисты подойдут поближе, она второй гранатой подорвала себя вместе с ними, уничтожив при этом спрятанные на своей груди шифрблокноты.
По свидетельству очевидцев, собранным писателями Овидием Горчаковым (военный разведчик в годы войны) и Яном Пшимановским, тело погибшей разведчицы было доставлено в одно из близлежащих сёл, и офицер СС заставил солдат промаршировать перед мёртвой Анной Морозовой. И они шли перед телом «Лебедя», печатая шаг. «Если вы будете такими же храбрыми и сильными, как эта русская девчонка, ‒ прокричал офицер солдатам, ‒ Великая Германия будет непобедима».
Похоронена разведчица в Польше, в двенадцати километрах восточнее города Плоцка на кладбище местечка Радзаново гмины Семёнтково Мазовецкого воеводства. На могиле была установлена мраморная плита с надписью, высечённой на польском языке: «Аня Морозова. Спи спокойно в польской земле!»
В мае 2010 года был установлен новый памятник, изготовленный в Брянске. Теперь на нём выгравированы портрет героини, звезда Героя Советского Союза и польский орден «Крест Грюнвальда» II степени, а также надпись на русском и польском языках. 27 июня состоялась церемония официального открытия нового памятника А. А. Морозовой в присутствии представителей польской общественности и школьников, российских дипломатов, а также делегации от Брянской области во главе с депутатом Госдумы В. А. Малашенко…
Однако, вернёмся к началу октября 1944 года. Три недели 15-летний разведчик Геннадий Юшкевич тащил на себе травмированного товарища (около 50 километров), а когда добрались до «2-го почтового ящика», оказалось, что наших здесь не было. Тогда, выждав двое суток, перешли к «1-у» (все - в районе Минхенвальде). Та же картина... Они не знали, что основная группа ушла на юг, в сторону Польши. А Геннадию Юшкевичу и Наполеону Ридевскому выжить помогли, как ни странно, немцы. Антифашисты Август и Отто Шиллят.
Геннадий с более-менее оклемавшимся Ридевским вырыли финками два схрона и жили в них, меняя лишь «кварталы» леса. Последний схрон находился в «242-м», в откосе карьера у кормушки для диких зверей. Здесь, в угодьях Геринга, случайно и повстречались разведчики с лесником Августом Шиллятом, который познакомил их со своим сыном Отто. Немцы приносили в лес теплую одежду и еду, ставили в известность о передвижениях гитлеровцев, снабжали разведывательной информацией. Таким образом, группа «Джек» продолжала действовать. Правда, передавать собранные материалы не предоставлялось возможным, да и других разведгрупп в округе не было. Зато когда подошли советские войска, передали подробную карту с важнейшими сведениями об укрепрайонах Ильменхорст, вплоть до самого Кенигсберга...
Но эта встреча у деревни Минхенвальде утром 21 января 1945-го чуть не стоила Геннадию жизни. Парня с подробными картами и пистолетом ТТ в кармане чуть было не расстреляли свои (подумали, что убил советского разведчика). Но вскоре всё утряслось, и после соответствующей проверки война для юного разведчика фактически закончилась.
10 мая 1945 года в ходе спецоперации по зачистке города Гумбиннена (ныне - Гусев) Юшкевич подорвался на мине-ловушке: внутри одной из оставленных немцами господских усадьб увидел пианино и решил сыграть, но как только коснулся клавишей - прогремел взрыв: осколки впились в голову, повредили левый глаз.
Жизнь юному бойцу спасло мастерство военного хирурга Н. Пучковской, которая сделала несколько сложнейших для военно-полевых условий операций на черепе. Долечивался уже в одном из эвакуационных госпиталей города Горького.
В мае 1945 года, уже находясь на излечении в госпитале, один за другим получил из Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта два письма, подписанные майором В. Шаповаловым. Первое: «15 мая 1945. Поздравляю с Победой. За выполнение задания в нашей части Вы представлены к награде орденом «Красная Звезда». Второе: «Вы награждены орденом Славы 3-й степени приказом по войскам 3-го Белорусского фронта № 0512 от 14.05.45 года. Желаю здоровья и успеха в службе и работе».
Демобилизовался Геннадий Юшкевич в июле 1945 года по состоянию здоровья. В поношенном военном обмундировании и с десятью рублями в кармане уехал в Москву, где жила тётка. Осенью 1945-весной 1946 годов учился в Московском техникуме Министерства заготовок.
В 1946 - 1967 годах Геннадий Владимирович служил в органах внутренних дел. Начинал её с должности сотрудника спецотдела (переводчик) Управления лагерей немецких военнопленных, а закончил следователем УВД Минского облисполкома. С 1967 года - пенсионер органов внутренних дел…
Вот один из эпизодов работы Г. В. Юшкевича в конце 40-х годов. В районе улицы Розы Люксембург орудовала банда Сахно. Его трижды задерживали и, ничего не доказав, трижды отпускали, пока, как говорится, не взяли на живца. Геннадия, как самого худенького, переодели в женскую одежду, в руки дали дамскую сумку побольше, и - вперёд по глухим переулкам. Повезло - клюнули. Правда, грабители не знали, что «девушка» владеет приёмами самбо.
Позже на суде Сахно заявит: «Я признаю себя виновным, но покажите ту суку, которая мне руку выломала»…
Во время одной из поездок по линии общества дружбы «СССР-ФРГ» Геннадий Владимирович в Дортмунде познакомился с одним пожилым немцем, танк которого вошёл в Минск одним из первых. Бывшие враги сидели за одним столом с «русским чаем», смотрели друг на друга, но почему-то не было в их глазах ненависти. Ветераны вспомнили молодость, шутили, смеялись, а потом сошлись в одном: война, кроме фанатиков, не нужна была никому.
В 1973 году в ходе командировки в Берлин Г. В. Юшкевич случайно встретил одного из своих спасителей - Отто Шиллята. Через год, пригласив Отто в Минск, на своём автомобиле сумел провезти его под видом немого в закрытую для иностранцев Калининградскую область - на то место, где некогда стоял хутор семьи Шиллятов.
Ежегодно на правах почётного гостя Г. В. Юшкевич посещает Калининградскую область с целью пропаганды боевых подвигов разведчиков группы «Джек». Кавалер большого количества государственных и иностранных наград в то числе, трёх орденов - Отечественной войны 1-й степени, и Славы 3-й степени, а также почётных званий, к которым на днях прибавилось ещё одно.
22 октября 2010 года в одном из военных городков, расположенном в Минской области, в торжественной обстановке на собрании личного состава, посвященном 60-летию специальной разведке, командующий силами специальных операций Вооруженных Сил Республики Беларусь зачитал приказ министра обороны РБ от 13 октября 2010 г. № 915 о зачислении почётным солдатом в 12 роту 4 отряда СпН 5 отдельной бригады СпН сил специальных операций ВС РБ разведчика группы «Джек» Юшкевича Геннадия Владимировича с вручением ему свидетельства № 88.
И в завершение очерка приведем несколько строк, которые давным-давно написал Геннадий Владимирович Юшкевич:
Вы первыми шли по военной тропе,
Золотою звездой не отмечены.
За подвиг умри, затеряйся в толпе -
Их имена засекречены.
Хоть ран и не видно, но сердце саднит,
С судьбой не поспоришь, конечно,
Ни медь, ни гранит
только память хранит
Ушедших в разведку навечно!
Он выжил тогда, чтобы сегодня рассказывать о своих товарищах, о героическом подвиге советских разведчиков, проложивших путь к Великой Победе тем, кто шёл за ними.
