Нарушений не выявлено. Что и требовалось ожидать.
Отписку приводим полностью и комментировать ее не хочется. Хотя бы уже потому, что само правительство не заморачивалось последствиями перепрофилирования, несмотря на заявления родителей и персонала. А, кроме того, никто из тех, в чей адрес был отправлен запрос, не присутствовал при переезде. Поэтому давать оценку тому, как это происходило, по меньшей мере, неуместно.
ОСИРОТИЛИ ПРИ ЖИВЫХ РОДИТЕЛЯХ
Журналист «Нового каравана» побывала в новом месте обитания бывших «аистят». Называется оно «Надеждой» и находится в поселке Февральское, что в 17 километрах от Полесска. А до этого детская «Надежда» была областным государственным стационарным учреждением социального обслуживания «Психоневрологический Дом-интернат «Надежда» для взрослых инвалидов.
Двухэтажное здание строилось по всем требованиями к подобным учреждениям советского времени – небольшие комнаты на 3-4 человек, есть столовая, санузлы, холлы, в которых сейчас играют дети, помещения, приспособленные под музыкальный и учебный классы, медицинский кабинет и изолятор. Все, как положено по законам и СанПиНам.
Но два года назад все изменилось. В мае 2014 года правительство РФ приняло Постановление № 481 о деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Документ вступил в силу больше года назад. Его сразу же назвали «революционным прорывом» - в знак того, что с его появлением жизнь детей, находящихся под опекой государства, круто должна измениться в лучшую сторону. Его и взяло на вооружение руководство детской «Надежды».
Полное название документа немного цепляет своей формулировкой: «Постановление правительства № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей». За многими бывшими «аистятами» приезжают родители и забирают их на выходные домой.
Получается, что те, кто строят работу учреждений не для сирот на принципах этого документа, автоматически сиротят воспитанников. Существует масса документов, касающихся детей-инвалидов, но нам в «Надежде» указали именно на этот.
Пусть так. Что называется, сами напросились.
НАМ ЧУЖОГО НЕ НАДО!
Об этом Постановлении речь зашла, когда Наталья Малиновская, переводчик немецкого партнера бывшего «Аистенка» Марлис Вайтцманн, попробовала доказать руководству «Надежды», что с перепрофилированием «Аистенка» утратилось самое ценное, то, что нарабатывалось годами уникальными специалистами детского дома – технологический цикл.
Когда это все зарождалось в Полесском доме-интернате, никто не обращал внимания на зарубежный опыт. Сейчас при слове «немцы» всех передергивает. Разве это самое главное? На мой взгляд, самое значимое здесь то, что воспитанные и выученные по этой программе дети-инвалиды приобретали такие навыки, которые не всякий обычный ребенок освоит!
И какая разница, чьи корни у этой технологии?! Главное, что дети могли почувствовать себя равными среди равных. Ведь не все выпускники «Аистенка» в 23 года переводились в дома-интернаты для взрослых. Многие уходили в большую жизнь, строили семьи и даже создавали собственные предприятия!
На мой взгляд, это именно тот самый случай, когда область в хорошем смысле этого слова могла бы сделать себе имя на технологии, растиражировав наработанный опыт по всей России.
Но, как говорится, почивать на лаврах уже не придется. Более того. Как утверждает руководство «Надежды», в современных условиях этот опыт и не нужен. Во всяком случае, в части обучения. В указанном постановлении акцент делается на то, что обучение детей должно происходить в обычных школах, которые наиболее подходят ребенку и которые они будут посещать наряду с обычными детьми.
На самом деле, ничего нового: речь идет об инклюзивном образовании. Но в таком случае с каждым воспитанником «Надежды» (именно с каждым, потому что, по словам директора «Надежды», теперь необучаемых детей нет) за школьной партой должен сидеть тьютор. А поскольку своей школы в Февральском нет, значит, должен быть организован подвоз детей.
Пока же «Надежда» живет в ожидании своего транспорта. А бывшие «аистята» не посещают школу с начала октября. Правда, и без занятий они не остаются¸ до обеда с ними занимаются педагоги.
- Педагоги «Надежды» занимаются с детьми так, как могут. Это два учителя из Сосновской и Саранской школ и воспитатель детского сада. Но таким детям в первую очередь нужна реабилитация по особым методикам, которые остались в «Аистенке», - рассказала бывший замдиректора «Аистенка» Надежда Докучаева.
МЕЖДУ ТЕОРИЕЙ И ПРАКТИКОЙ
Но вернемся к Постановлению. Документ требует, чтобы в группах было не более восьми детей разного пола, возраста и состояния здоровья. Круглосуточно 5 дней в неделю с детьми должны жить воспитатели - «социальные мамы и папы».
Условия пребывания детей в группах должны быть максимально приближены к домашним. Сами группы должны находиться в помещениях, организованных по квартирному типу, - с отдельной кухней, местом, где ребенок может спокойно делать уроки, и т.д. Если оборудовать кухню для всех комнат не получается, то еда должна готовится в столовой и затем приносится в группу.
Напомню, постановление действует уже больше года. По логике, сегодняшние воспитанники «Надежды» должны были в начале октября въехать не в интернат, где до них жили взрослые, а в самое настоящее учреждение семейного типа.
Однако, зная еще в июле о переезде, даже в октябре к приезду детей не все было готово. На все обвинения в свой адрес директор «Надежды» Александр Ляшенко отвечает по-военному: «Все будет. Дайте время!»
Еще один постулат постановления – максимальная открытость. С этим совсем плохо. Но смотря для кого. Нас, к примеру, туда пускать не хотели. Господин Ляшенко утверждал, что в отсутствие родителей, он как главный опекун, не хочет, чтобы мы травмировали психику воспитанников своим присутствием.
Пришлось прибегнуть к помощи врио министра соцполитики Анжелики Майстер. Во-первых, чтобы попросить разрешения у реального «хозяина» интерната, а, во-вторых, показать мнимому хозяину, кто полномочен регулировать такие вопросы. Анжелика Валерьевна оказалась не против.
ОРФА, НЕ ОРФА, - КАКАЯ РАЗНИЦА?!
Но наше присутствие явно не входило в планы Татьяны Батуриной, которая в этом день тоже навестила воспитанников интерната.
- Я - уполномоченный по правам ребенка в Калининградской области. Я собрала в комиссию людей - медиков, психологов, в ней есть председатель и секретарь областной комиссии по делам несовершеннолетних, руководитель психолого-педагогической медицинской комиссии, представители министерства образования. Эти люди по своей профессиональной деятельности способны оценить последствия переезда и нарушение прав детей, если таковые имеются.
Прочитав статью, я и инициировала этот выезд. А вы не даете работать специалистам. Почему бы нам не встретиться по результатам и выводам работы комиссии? Построим разговор в любой удобной вам форме – с представителями прессы, вопрос-ответ, так как вы посчитаете нужным, - уговаривала Татьяна Батурина.
Так и хотелось поинтересоваться: а почему Вас не заинтересовало перепрофилирование «Аистенка», когда это стало известно еще летом и не только от министерства соцполитики, но и от взволнованной мамы, которая зарегистрировала свое заявление в аппарате уполномоченной?
Почему никто из представителей этих государственных структур не присутствовал во время переезда детей? Как сейчас можно оценить то, что произошло больше двух месяцев назад?
«Аистята» совсем не хотели уезжать из Полесска, многие плакали. Естественно, их же увозили из их собственного дома. Они и сейчас хотят вернуться, просят, чтобы их забрали обратно. Не потому что им там, где они сейчас живут, плохо, а потому что им в «Аистенке» было хорошо, они жили, как одна большая семья. Собственно, как и прописано в Постановлении!
Кто, спустя два месяца после переезда, способен его оценить? Экспертная комиссия сейчас может убедиться лишь в том, что есть по факту: дети одеты, обуты, накормлены, у них есть все, что необходимо воспитаннику государственного учреждения. Так ведь никто и не собирался это отрицать!
Их лишили самого главного – возможности жить и развиваться так, чтобы потом чувствовать себя вне стен социального учреждения не хуже других.
На это попробовала обратить внимание Наталья Малиновская.
- В полесском доме-интернате была создана не просто материальная база, а технологическая цепочка - воспитание, реабилитации, образование и социализация детей-инвалидов. С переездом цепочка была разрушена в части реабилитации.
- Я слышу Вас, я понимаю Ваше беспокойство и мне тоже не все равно, что происходит. В комиссии есть компетентные люди. Мне кажется, что у Вас есть определенное предубеждение, - уверяла Батурина.
- Эти люди не знают, что было нарушено и разрушено, - пыталась убедить ее Малиновская.
Батурина покинула кабинет директора, а Наталья Малиновская еще некоторое время тщетно пыталась достучаться до двух взрослых людей с высшим образованием, не желающих признавать очевидное - директора интерната Александра Ляшенко и зам министра соцполитики Алексея Фещака.
Н. Малиновская: - Я знаю, что ваш музыкальный работник проводит занятия не со всеми детьми. А вы забрали инструменты Орф-серии?
А. Ляшенко: - Нам передали только часть инструментов и я не знаю, Орфа они или не Орфа.
Н. Малиновская: - А ваш музыкальный работник умеет с ними обращаться?
А. Ляшенко: - Я не знаю, с какими инструментами может обращаться наш музыкальный работник… Ну вы поймите, это же частности! В плановом порядке все будет организовано.
А. Фещак: - Это все зависит от того, как будет выстроена программа музработника: можно на барабане играть, на дудочке, на фортепиано…
Н. Малиновская: – Да, но это для обычных детей. А для детей с отклонениями в психическом развитии музыкальные занятия должны проводиться для всех, даже лежачих, по специальной методике. Музработник «Аистенка» специально обучался для работы с такими детьми. Проводятся ли у вас занятия по арт-терапии?
А. Ляшенко: - Арт-терапии нет, это все вопросы времени. Второе. Здесь сейчас организуется совершенно другая структура, согласно последним законодательным актам, где то обучение, о котором Вы говорите, уже не актуально. Теперь детей-инвалидов будут учить в том заведении, которое им рекомендовано на основании заключения комиссии. На основании новых актов, у нас сейчас нет необучаемых детей. Все дети обучаемы.
Н. Малиновская: – Речь идет об инклюзивном образовании, где при каждом ребенке должен быть тьютор. Вы обеспечите каждому ребенку такого сопровождающего?
А. Ляшенко: - Со временем все будет!
Кстати, о сопровождающем. О нем так же сказано в 481-м Постановлении. Такой специалист должен сопровождать не только детей, которые будут посещать школу, но и любого другого ребенка, проживающего в интернате.
К слову, немка Марлис Вайтцманн в свое время предупреждала, чем могут закончиться подобные эксперименты - обучение больных и здоровых детей в одном классе.
В Германии от этого отказались, потому что родители здоровых детей начали жаловаться во все инстанции и просили оградить их чад от неадекватных поступков детей-инвалидов.
Но даже этот специально обученный человек (тьютор) никак не смог помешать необузданной агрессии своего подопечного. А у господина директора все просто – «Все будет, дайте время!»
БЕЗ ПРАВА НА БУДУЩЕЕ
По мнению Татьяны Батуриной, которым она поделилась на своей страничке в соцсети Фейсбук сразу после посещения «Надежды», перепрофилирование «Аистенка» - «абсолютно продуманное, взвешенное, административное решение поменять местами взрослых и детей. Нарушений прав детей-инвалидов не установлено. Малокомплектное учреждение позволило разместить несовершеннолетних, согласно последним принципам «семейного» проживания, в комнатах не более 4 воспитанников, с отдельными санитарными блоками».
Далее Татьяна Батурина отмечает, видимо, сама того не осознавая, на мой взгляд, очень важный момент. «Необходимо выстроить медицинскую работу, с учетом возраста воспитанников, разобраться с учебными помещениями, доукомплектовать, сделать многофункциональными», - указывает Батурина.
На минуточку, речь идет о больных детях. И «выстраивать медицинскую работу» нужно было еще до перевода детей в Февральское, тогда бы не пришлось откачивать воспитанника в реанимации районной больницы.
Между тем, по словам старших «сохранных» девочек, медицинский работник в количестве одной штатной единицы, и по сей день работает только в дневное время.
Я трижды задавала вопрос, чем занималось руководство «Надежды» с июля по октябрь, готовясь к переезду, если до сих пор комиссия указывает на замечания и недоработки? Ни разу не получила ответ.
«Уже сейчас выстроена внятная система образования, совместно с минобром, все дети получили рекомендации ПМПК, согласно последним требованиям законодательства об образовании, пятеро будут ходить в школу, часть обучаться в интернате», - пишет на своей странице в соцсети Фейсбук Татьяна Батурина.
Стоп! В 481-м Постановлении на этот счет сказано, что учреждение для детей-сирот не должно являться местом их учебы!
«В скором времени будет свой автобус, решаться вопросы с подвозом детей и взрослых. Администрация планирует сохранить всю существующую кружковую работу, включая столярку и расширить возможности в работе с глиной и стеклом», обещает уполномоченная.
Опять планы. Так чем же занималось руководство все это время? А ничем! Пока не грянула публикация и не заставила шевелиться всех и вся. Например, игрушки в интернат завезли практически накануне визита высокой комиссии.
И я больше чем уверена, что запланированный в апреле повторный визит обрадует экспертов еще больше.
«… наша страна уже в состоянии позаботиться о своих детях, потому что мы пережили тот унизительный период, когда не хватало элементарного - еды, памперсов», - считает Татьяна Батурина.
Стандартный подход стандартного чиновника. Вообще-то, такой подход, когда ребенка кормят и одевают, то есть обеспечивают материально, но не очень при этом думают о нем самом, до недавнего времени был присущ большинству обычных детских домов и домов ребенка в стране.
Больше ничего-то им и не надо, уверены благополучные и здоровые взрослые. Чиновники считают, что детдомовцам все равно, где жить, к кому быть привязанными. Что их можно посадить в любое место - приживутся.
Согласно новым правилам, сотрудники детского дома обязаны разъяснять детям их законные права и обязанности, сообщать о тех, кому можно жаловаться в спорных ситуациях. Как это происходит в «Надежде», мы уже писали. Если бы хотя бы кто-нибудь поинтересовался мнением детей о переезде в Февральское, думаю, публикаций бы не было.
Переезд из дома, ставшего родным, серьезное испытание для каждого. Всякий, кто бывал в «Аистенке», видел, какие доброжелательные, почти родственные отношения существовали между детьми и воспитателями. Теперь эти связи разрушены. Ценой особенных детей.
О последствиях предупреждали все – и специалисты «Аистенка», и родители «аистят». Но никого не слушали, резанули по живому. Детей запихнули в автобус и увезли, оторвав от воспитателей, друзей, родственников, которым сейчас будет в сто раз сложнее их навещать...
Лишили возможности стать равными среди равных.
Майя БЛИНОВА,
«Новый караван»
